10. Дуся и главарь мафии
Жила-была себе заскорузлая деревянная табуретка по прозвищу Дуся Иванова, которая приготовилась к смерти, начала как будто бы разгораться, но была ещё покуда живою табуреткой, ибо в такую сырую погоду нельзя доверяться мыслям о скором и всепоглощающем пламени, каковое от этого идеала бывает иногда очень и очень далёким…
Нет, Дуся никак не хотела гореть, хотя и не цеплялась уже за жизнь: причиной тому то ли её непреклонная дубовая суть, то ли годы суровых испытаний, то ли пропиталась она где каким-нибудь особенным огнеупорным веществом, то ли что-нибудь ещё, кто знает… Дусе впору было уже рассмеяться… Смех и смерть — родные сёстры…
Что ж, когда-то нас с вами не было, когда-то нас не будет, а когда-то мы, возможно, и были, ходили, стояли, лежали, прыгали, играли в мяч, смеялись, купались, рыдали, говорили ерунду и мудрое, смотрели, слушали, кушали кашу, пили чай, строили самолёты, песочные замки и диковинные сказки…
И что же из всего этого следует? А следует всё то же — быть, ходить, стоять, лежать, прыгать, играть в мяч, смеяться, купаться, рыдать, говорить ерунду и мудрое, смотреть, слушать, кушать кашу, пить чай, строить самолёты, песочные замки и диковинные сказки…
Так вот. Присел наш Митрич у куцего своего костерка, налил себе из термоса в его же крышечку горяченького чайку и приладился было к гигантскому своему бутерброду с российскою колбаскою копчёненькой — пасть то бишь свою растворил навстречу духмянистому его величеству, ан шум машины иностранной услыхал своим натренированным водительским ухом (наш Митрич целых 30 лет крутил баранку в райпотребсоюзе) и, не затворяя распахнутой пасти, с досадой покосился направо, где появился мягко покачивающийся на колдобинах блестящий «Мерседес-600», — явился и встал совсем неподалёку от Митрича, у которого тут же пропал всякий аппетит (но пропал не навсегда, а только лишь на несколько мгновений).
Из машины по-звериному напряжённо вылезают двое в долгополых плащах — главарь энэнской мафии монументальный Сильвестр и взъерошенный папа Иванов.
— Ну что, разберёмся? — вопрошает Сильвестр своим хриплым басом и напирает грудью на папу Иванова, который, беспорядочно балансируя руками, пятится по кочкам в сторону Митрича, окаменевшего в позе мальчика, играющего в бабки (была когда-то такая игра).
К Митричу неожиданно снова вернулся аппетит, он торопливо набросился на свой бутерброд, но был наказан за свою торопливость — поперхнулся и закашлялся, чем привлёк внимание ушастого друга, мирно гоняющего неподалёку мелкую полевую живность, и, конечно, грозного небритого Сильвестра, который, временно прекратив своё мафиозное напирание, выглянул из-за плеча беззащитной жертвы и возгласил:
—Эй, мужик! Вали отсюда! У нас тут серьёзная разборка, и свидетели нам здесь ни к чему!
Митрич кивнул, бросил свой бутерброд, быстренько собрался и убежал со своей собачкой в ближайший лесок, как некоторое время назад это сделал бодрый заяц по имени Костя.
И правильно сделал. Ужасный щетинистый Сильвестр держал в страхе чуть ли не полстраны. Многие, и посильнее Митрича, пытались с ним расправиться, но это ещё никому не удавалось: лысый Сильвестр безжалостно карал всякого, кто посягал на его безграничную власть.
Главарь продолжал напирать, а папа Иванов всё пятился, пятился и вот допятился почти до самого костерка, где бедная Дуся принялась уже было потихоньку разгораться…
— Ну что, будет ваша фирма платить или нет?
— Но при чём здесь я? Пускай братья Шмидт и платят!
— Зачем хитришь? Всем известно, что ты второй человек в компании и все финансовые операции в твоих руках! Меня не проведёшь…
— Да откуда ты это взял, Сильвестр?
— Ха, у меня надёжные информаторы…
И тут, пятясь, папа Иванов неожиданно вступил на окраину костерка, вскрикнул, отшатнулся — тут и сам Сильвестр опешил поневоле… А папа Иванов воспользовался моментом: выхватил Дусю из огня и со всего размаху как грохнул ею по голой башке мафиози! — громадный Сильвестр закатил глаза, пошатнулся и рухнул наземь бездыханно…
Папа Иванов тем самым сбил пламя с бедной табуретки, и вот — наша Дуся снова спасена, хоть и обгорела немного там и сям… Её, конечно, папа не узнал — не до того ему сейчас было, — поэтому бросил её рядом с огромным телом Сильвестра, а сам метнулся было к «Мерседесу», но, подумав, вернулся и, чтобы не оставлять такую серьёзную улику на месте преступления, всё-таки решил забрать Дусю с собой…
…Прежде чем бросить машину на окраине города, папа Иванов терпеливо стёр с неё и с Дуси отпечатки своих пальцев цветастым галстуком от «Версаче»… Вышел, огляделся, глубоко вздохнул, постоял, подумал и побежал к ближайшей автобусной остановке.
