Чёрный ящик, или Обгоревшая рукопись

ПРЕДИСЛОВИЕ РЕДАКТОРА

Представленная рукопись серьёзно пострадала от пожара, поэтому от читателя требуется известная проницательность для преодоления образовавшейся фрагментарности…

Хоть автор и называет свои записи «никому не нужной чушью», я всё же полагаю, что они могут представлять определённый интерес даже в таком достаточно искажённом варианте, ибо демонстрируют нам один из случаев душевного смятения, а точнее даже, состояние гнетущего напряжения, тревожности, чувства безысходности и отчаяния, возникающее в ситуации, которая воспринимается личностью как неотвратимая угроза достижению значимой для неё цели: а именно такое состояние характерно для многих людей в наше время, чреватое гибелью земной цивилизации.

Название «Чёрный ящик» предложено мной. Думаю, в определённом смысле оно выражает идею представленного произведения («чёрный ящик» — одно из основных понятий кибернетики и означает объект исследования, внутреннее устройство которого не принимается во внимание или же неизвестно). 

 

ФРАГМЕНТ 1

…лёгкое и даже неосознаваемое ещё беспокойство. Потом оно начинает расти, осознаётся и перерастает уже в тревогу. Тревога эта хоть и осознаваема, но всё равно довольно абстрактна. Определённо ясно то, что в ней совершенно неощутимо присутствие собственного «Я»… это было похоже на чей-то плач. Нет-нет, это совсем не тот плач, какой мы можем услышать от кого-то из людей. В этом смысле это вовсе никакой не плач. Но… это были какие-то фантастические, не наши звуки. От такой искренности мы отвыкли. Это тако…

 

ФРАГМЕНТ 2

…глядя на эту древнюю старуху, а ведь мы с тобой, выходит, родственные души. Но прежде чем это подумать, осознал, что я ведь тоже болтаю сам с собой… Это чёрт знает что: даже пива просто так не выпьешь: сдувая пену. пришёл к нелепой ассоциации каких-то прямо фантастических вселенских катаклизмов, в клубящейся пивной пене углядел, ну надо же, галактический апокалипсис, столкновение миров!.. Что-то скулит… Ой-ёй-ёй, голова-головушка… с глазами, обращёнными внутрь и вовне. И закипает…

 

ФРАГМЕНТ 3

…уже ночь? Так быстро… И точно — звёзды уже проглядывают. И луна — большая, полнотелая. Но кто-то не отпускает мою голову. Кому-то она нужна. Хоть бы отдохнуть дали. Нет, чушь какая-то. Днём была такая жара. Почти весь день на жаре. Звёзды. Луна. Вдруг непоправимо почувствовал, что вокруг меня сплотилось некое поле, некая напряжённость пространства, и почти увидел, как тянется она от меня к во-он той махонькой звёздочке… Ха-ха, я в ловушке. И надо же! Вдруг поднимаю руку и приветственно машу этой самой звезде: дескать, всё в порядке, я вас отлично понял, ребятки, можете не беспокоиться, теперь я рабо…

 

ФРАГМЕНТ 4

…независимость наших мыслей и ощущений, какова всё-таки степень их свободы, и сможем ли мы когда-нибудь определить это с достаточной точностью? Здесь на ум невольно приходит тема изумрудного рока с её хищно бликующими…

 

ФРАГМЕНТ 5

… дразнящее. Каждая царапинка, каждая щербатинка, пятнышко, спичка, птичка, бричка, волос, букашка, чебурашка, яблочный огрызок, бутылочный осколок, окурок, песчинка, пылинка микроскопическая, травинка, былинка, гнутая вилка, дерево, листок, газетный клок, манжерок, изумрудный рок, плавленый сырок, порыв ветра, слово, вздох, немота, капля, кусок неба, дыхание нездешнего океана, луна, не луна, звёзды, не звёзды, но вот же, каждый атом и каждая, чёрт возьми, вселенная во всех своих основных и побочных измерениях, объединившись в единый хор и выявляясь посредством друг друга, взывали ко мне одному, жадно требовали к себе равновеликого и, главное, всепоглощающего внимания. Они выбивали опору из-под ног, петлёй обвивали шею, а потом…

 

ФРАГМЕНТ 6

…и день удлинился. Утомление скрупулёзно наполняло свою кособокую — с тупыми и острыми углами — копилку то седовласо-хихикающей-бессонницей, то безвольным-рук-дрожанием, то желудка-к-пище-безразличием, то…

 

ФРАГМЕНТ 7

 

…проклят этот чёртов драндулет! Надо же мне было шандарахнуться на нём!.. Упал и коробочку нашёл, с телефончиком, наушничком таким крохотным… О, драндулет о двух колёсах!.. Я одолжил его в тот день у приятеля К. А точнее, просто взял… Так получилось…

Он задумал за выходные слегка подремонтировать свой старый дачный домик, что, кстати говоря, довольно уютно расположился километрах в десяти от города рядо с небольшим и чистым камышиным озерцом. Прямо за домиком начиналась сосновая роща (воздух, покой и прочее). Я сказал, магарычовое дело. И мы поехали (на машине приятеля). Кроме меня был ещё один помощник. У него были огромные руки, узкие плечи и несоразмерно большая голова. Лошадь Пржевальского. Я окрестил его про себя лошадью Пржевальского. За всю дорогу он не проронил ни слова. Молчал и я. Приятель же болтал напропалую и то и дело, увлекаясь рассказом, бросал руль. Я заглядывал через его плечо на дрожащую где-то в конце стрелку спидометра и вжимался в сиденье. Тогда я ещё пугался таких вещей. Из-за страха перевернуться на одном из поворотов и раскроить себе череп или повредить позвоночник я почти не слышал по какому поводу колебал воздух приятель-балагур. Дача… камин… кирпич… Что-то такое долетало до моих ушей. Безмолвный наш попутчик был как-то жутко невозмутим и лишь изредка вскидывал неожиданно по-детски удивлённые глаза то на меня, то на шарахнувшуюся от машины собаку или мычащую на обочине корову…

 

ФРАГМЕНТ 8

…вставляя телефончик в ухо? Ничего подобного. Потом, правда, через секунду-другую я осторожно предположил, что это, может быть, обыкновенный транзисторный приёмник… И в первые мгновения после того, как я нажал еле заметную кнопку, расположенную в центре одной из граней коробочки, и услышал какие-то звуки, я хотел уже поверить в это… и обрадоваться: упал, ногу подвернул, сплошные беды, так хоть одна радость — приёмник нашёл. Умирать, так с музыкой. Начинало понемногу темнеть. Поднимался ветер. И во мне закопошилось беспокойство. Надо бы назад возвращаться. Но я боялся ступить на подвёрнутую ногу… Пока думал об этом, будто и забыл о маленькой коробочке… И вдруг я явственно услышал: кто-то плачет…

 

ФРАГМЕНТ 9

…потом. Сначала мы приехали на дачу, и приятель К. сразу же поставил перед нами конкретную задачу. Видимо, вовремя просёк, что наши усохшие души вмиг разморит при виде таких красот… Хотя он же психотерапевт, ему сам бог велел… Из-за сосен показалась древняя, но ещё довольно крепенькая старушонка с лукошком в руке и, сощурив глаз, вопросила загадочно: «Камо грядеши, отроки?..» И растворилась в соснах, будто корова язы…

 

ФРАГМЕНТ 10

…в пять вечера. Пару часиков поработали. Увлеклись. Сопели. И всё молча. Вспотели. Разделись до трусов. В районе семи К. ушёл готовить ужин, а мы присели передохнуть. Сидим. Молчим. Дух переводим. Это сначала. Потом перевели. И всё сидим, молчим. Чувствую, неловко, пора бы уже говорить что-нибудь. А я всё молчу. И он молчит. Вот-вот, оно, то самое… Видимо, оно уже тогда начинало потихоньку в меня заползать… Что же такое, чёрт побери! Надо же говорить что-нибудь, в конце-то концов! Хоть что-нибудь, хоть какую-нибудь ерунду, хоть одно словечко… А там слово за слово… Делаю попытку: с трудом растворяю рот (будто чужой), пытаюсь выдавить из себя что-нибудь… Но нет, только тяжкий вздох… И тут я увидел ЕГО ГЛАЗА, и отпрянул в ужасе. Невероятные глаза. Он раскусил меня, распредметил… И вдруг замычал и замотал огромной своей головой… Потом метнулся к груде кирпичей, схватил один из них… Я рванулся наутёк, увидел у ворот велосипе…

 

ФРАГМЕНТ 11

…за чудеса! Вынимал его из уха, и плач прекращался, но в груди начинало ныть ещё сильнее, хотелось снова и снова слушать и слушать, и ощущать подступающее изнутри рыдание: о-о, благодатные сотрясения! Прямо наркомания какая-то… Надо всё-таки возвращаться. Но как? На ногу не ступить. Уже почти стемнело. Что же делать? А вот — неплохая палка: очень кстати. Ну-ка, попробуем встать. Так, и вперёд, потихоньку… А плач. Боже, что за плач, неземной, есть в нём даже что-то электронное, а поди ж ты, как пробирает… А, ч-чёрт, дурацкая палка — сломалась!.. Вдруг из-за поворота выметнулся яркий свет, ударил в глаза и ослепил… Ах, это ты, К. Приехал. Нашёл… Я потом тебе всё объясню, но и ты мне должен кое-что объяснить… И вот мы тронулись, и К. рассказал мне, что Он, оказывается, глухонемой и, вдобавок, шизя… Понимаешь, это мой пациент. Засиделся он в клинике, разрядочка ему не помешала бы, а мне — рабочая сила… Да ты не бойся, Он вполне… Что? с кирпичом?.. Не может быть. Ты что-то путаешь… Ну, не знаю, посмотрим… Но вот подъехали к даче. К. мягко остановил машину в миллиметре от ворот. Вытащил меня. Я задел обо что-то ногой и взвыл… Была уже совсем настоящая ночь. Кромешно чистое небо: звёзды, Млечный Путь… И огромная круглая луна… И звёзды — по-прежнему притягивают к себе, только ещё сильнее, ещё настойчивей… В окне горел свет. Входим… Глухонемой, свернувшись калачиком, лежал на полу и самозабвенно храпел. Рядом валялись красный обшарпанный кирпич и длинная доска с красными каракулями — «Я ГЛУХОНЕМОЙ». К. начал будить его, чтобы уложить в постель, но тот не просыпался и всё что-то бурчал… Я же воспользовался заминкой, сдвинулся со своим креслом в сторонку, повернулся бочком и вставил телефончик в ухо… О-о-о! — родные звуки!.. Я время от времени забывал о них, ОНИ же обо мне, о нас не забывали… К., наконец, разбудил Глухонемого и повёл его в спальню. Я поспешил вынуть телефончик из уха и изобразил на лице полнейшее безразличие ко всему… Потом К. вернулся и, с облегчением вздохнув, плюхнулся в старое, хромоногое кресло — в ответ оно крякнуло и, чуть было не перевернувшись, сильно накренилось в одну, хромоногую, сторону. К. и не подумал обращать на это внимания, — вся его нелепая фигура, и лицо, и голос выражали усталость: будь другом. если тебя не затруднит. пожалуйста. я прошу. не сочти за труд. будь добр. ради бога. принеси из бара. ну ты знаешь. да-да, пузатенькую. принеси её. сделай одолжение… Я нашёл под ногами коротенькую доску и, опираясь на неё, поднялся: да брось ты, что, мне трудно что ли. подумаешь, ерунда какая. щас принесу… И я поковылял за этой пузатенькой. Ну конечно, он просто забыл, что у меня нога… По дороге заглянул к Глухонемому — тот спал, как сурок, только изредка постанывал… Вернулся. К. спал в кресле, запрокинув голову назад. Я тяжело опустился в кресло. Глотнул из пузатенькой. Потом ещё… День сегодня какой-то. Сумасшедший… А из телефончика неслось, проникало, крича…

 

ФРАГМЕНТ 12

…не мог. Лишь забывался изредка. Даже не раздевался… Но только потянулся в карман, чтобы вытащить проводок с телефончиком… Стоп! Коробочки не было! Исчезла. Что же, что же делать? Я уже не мог без неё. Никак не мог. Взглянул на ногу. Она распухла и ныла страшно… Огляделся, нашёл палку, кое-как встал, проковылял на улицу. Было ещё довольно свежо… Проковылял чуть дальше и увидел Глухонемого. Он смотрел на горизонт и плакал: по щекам его текли слёзы, он их не вытирал. За горизонтом всходило солнце… Я схватил его за плечо и затряс: что случилось?! Он, кажется, понял, по губам… Но мотнул головой упрямо и — снова к горизонту… Что же это такое… творится… Я повернул назад. На пороге встретил К. Он был чем-то раздражён… И вдруг вынимает из кармана и показывает мне… мою коробочку… Боже, откуда она у него?! Но тут он тут же сказал мне — откуда: он отобрал её у Глухонемого: представляешь, шизоид вставлял эту штучку в ухо, ему что-то там мерещилось, он падал, катался по земле и дико рыдал… меня, конечно, этим не удивишь — насмотрелся… пришлось отобрать… может, хочешь послушать?.. у меня не получается… может, ты услышишь, ха-ха, может, ты у нас тоже со сдвигом, ха-ха… не хочешь?.. шучу я, шучу… Ну как твоя нога?..

 

ФРАГМЕНТ 13

…что для психолога он всё же слишком рационален, а точнее, недостаточно добросердечен. Только теперь до меня дошло, что Глухонемой ненавидит его именно за это. Я отказался вернуться в город. Они там, внизу, работают, а я здесь, на втором этаже, сижу у окна и пишу эту никому не нужную чушь. Дача стоит на горе, и из окна открывается чудный вид: зелёные поля и сосновые рощицы… Смотришь отсюда, как с капитанского мостика… И я мог бы даже порадоваться всему этому, если бы не головная боль — тупая и настырная. Боль эта залезла в меня с того самого злополучного момента, когда я свалился с того дурацкого драндулета… Из-за этой боли всё вокруг кажется нереальным, нелепым. И не только из-за неё… Ещё этот плач. Мне и коробочка эта стала уже не нужна. И без неё уже СЛЫШУ. ЭТИ ЗВУКИ! Они переворачивают меня… Но почему именно я?! Почему выбор пал на меня?! Не понимаю… Всё-таки я ещё достаточно безразличен, раз позволяю себе оставаться в бездействии… Надо попробовать… Надо попы…

 

ФРАГМЕНТ 14

…и поехали. Тягостно мне было уезжать отсюда… На другой день вправили мне ногу и выписали больничный. Жена ушла на работу, и я остался один… И вдруг я отчётливо понял, что не смогу больше услышать ПЛАЧ. Не смогу. И я заметался: что же делать, как же… А что, если… Может, вернуться? Да, туда, на дачу… Может, там… Так. Надо идти на дачу. Всё. Решено…

 

ФРАГМЕНТ 15

…ах, вот они где, спички… И тут началось, началось… Наконец-то… ПЛАЧ… В голове всё закружилось, завертелось… Надоел этот чёртов костыль… Доковылял до камина. Кое-как запалил… Упал в кресло. Записал последние впечатления… У-уф! Теперь можно слушать… наконец-то… спокойно… О-о-о!.. ПЛАЧ… ПЛАЧ… Наслушался вдоволь… Вспомнился вчерашний разговор с К. Он говорил, что у меня, дескать, дисгармонический склад личности и что я склонен к аффектации и продуцированию сверхценных идей, которые доминируют над всеми впечатлениями и переживаниями. И ещё он сказал, что с этим надо бороться… И зачем я об этом вспомнил? Чепуха. Разве это может иметь какое-то отношение к тому, что я слышу… Я СЛЫШУ! Я СЛЫШУ! СЛЫШУ!.. Только надо понять. Надо постараться понять, что случилось У НИХ, там, ТАМ!.. Надо туда, К НИМ!.. Пламя. Камин. Огонь. Он будто сплетается с этим нечеловеческим рыданием, он будто и есть само это рыдание… О-о-о, саламандра, в языках твоих пляшет, пляшет ПЛАЧ, о-о-о, эти звуки, они везде, во мне, кругом, языками, языками, пляшут звуки, звуки, горячие, ах, горючие, жгучие звуки, вокруг, давайте, давайте!!! О-о, я, кажется, начинаю вас понимать! Давайте, давайте, пляшите, скачите, ко мне, во мне, со мной!!! Давайте, прыгайте, прыгайте — на меня! — смелее!!! Мы вместе, мы будем вместе! Вот-вот! Я почти уже вижу! Я вижу вас, БРАТЬЯ!!! УРА!!! Гори, гори! — пламя далёкой звез…

(На этом рукопись обрывается. — Ред.)

 

 

ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА

Эту рукопись к нам в редакцию принёс тот самый — описанный в ней — Глухонемой. В его действиях не было ничего безумного, и мы с помощью карандаша и бумаги прекрасно поняли друг друга. Обратившись позднее в клинику, где он проходил лечение, я узнал, что после того пожара его душевное здоровье восстановилось довольно скоро.

Да, человек — это воистину одна из самых великих загадок вселенной. И представленная рукопись заставляет задуматься об этом. Хотя описанный в ней случай не имеет под собой ничего таинственного. Всё, оказывается, очень просто.

Неведомый плач, якобы долетавший до автора из других миров, исходил из него самого. То есть это была обыкновенная слуховая галлюцинация. Это объяснил мне лечащий врач Глухонемого психотерапевт К. Он оказался интересным собеседником. Мы от души посмеялись над лукавой изощрённостью психического аппарата человека, из века в век норовящего окружить человеческое бытиё нелепым ореолом мистицизма…

А в конце нашей встречи меня ждал сюрприз. К. подарил мне ту самую — плачущую — коробочку. На одной из её граней была расположена маленькая блестящая кнопка, а из другой выходил проводок с портативным телефончиком на конце. Я тут же вставил телефончик в ухо и… ничего не услышал. Покойная тишина разливалась во мне и тогда, когда я, придя домой, заперся у себя в кабинете и попробовал всё сначала. Тогда меня по-детски заинтересовало — а что там внутри?..

Сбегав на кухню за ножом, я с яростью набросился на коробочку и вмиг раскурочил её, — пусто… Впрочем… Я вдруг увидел что-то как будто копошащееся и ползущее… Таракан?!.

Нахохотавшись до икоты, я снова взглянул на плоды своего «рукоделия» и увидел, что таракан (о, вездесущее, всепроникающее чудище!) без сожаления покинул развалины своего прежнего жилища и, деловито поводя усами, направился в сторону бьющего из окна яркого солнечного луча… И вступил в его светоносные пределы. И замер… И заиграл в бликах… Я смотрел на него, как заворожённый… А потом вспомнил из Олейникова:

Любовь уйдёт. Обманет страсть. Но лишена обмана

Волшебная структура таракана.

1985

 

 

Метки: alopuhin, андрей-лопухин, рассказ, чёрный_ящик